«Искатели сокровищ» и другие истории семейства Бэстейбл - Эдит Несбит

что у них появился свой глупый секрет. – Не очень-то мне и хотелось с вами делиться. Просто решил, что вы не против тоже участвовать. События-то предстоят грандиозные. С полицейскими. И возможно, там даже будет судья.

– Где? В коляске? – не понял Г. О.

Дейзи поперхнулась, глотнула чая, но от этого её кашель только усилился, и пришлось стучать ей по спине. Наконец, отдышавшись, она попросила:

– Ой, продолжай, пожалуйста, Освальд! Уверена, нам это очень понравится.

Но Освальд с холодной вежливостью ответил:

– Благодарю за внимание, но я бы теперь предпочёл обойтись без участия девочек.

– В коляске? – снова спросил Г. О.

– Это мужская работа, – не обратив внимания на его дурацкий вопрос, договорил Освальд.

– Ты и впрямь так считаешь? – удивлённо глянула на него Элис. – Учитывая, что это связано с младенцем?

– Нет, не связано, – возразил Г. О. – Если вы имеете в виду коляску.

– Да пошёл ты со своей коляской, – хоть и сердито, но снисходительно бросил ему Освальд.

Элис пнула его под столом:

– Не злись, Освальд. У нас с Дейзи действительно есть секрет. Только он не наш, а Дорин, и она хочет сама о нём вам рассказать. А если он был бы мой или Дейзи, мы бы, конечно, сию минуту вам рассказали, правда ведь, Мышка?

– Мгновенно, – подтвердила Белая Мышь.

Освальду их извинения показались достаточными, а потом миссис Петтигрю подала десерт, после чего за столом больше не произносилось никаких слов, кроме просьб передать сахар, хлеб и тому подобное.

Но вот с десертом было покончено, и Элис сказала:

– Теперь пойдёмте.

И мы пошли, хотя изнывали от нетерпения заняться скорей детективной работой и прошерстить в поисках улик всю эту коляску до последнего винтика. Но девочкам очень хотелось нас посвятить в свой секрет, а мальчикам в таких случаях нужно быть посговорчивее и проявлять интерес к их тайнам, сколь бы глупыми эти тайны ни казались. Таково одно из необходимых качеств хорошего брата.

Элис провела нас через поле, где овца однажды свалилась в ручей, потом мы пересекли по узкой доске сам ручей и прошли через ещё одно поле, на краю которого стояло сооружение вроде домика на колёсах. Там спит пастух, когда появляются новорождённые ягнята и за ними нужно приглядывать, чтобы их не украли цыгане, прежде чем хозяин успеет сосчитать приплод.

К этому домику Элис и привела как своих добрых братьев, так и доброго брата Дейзи.

– Дора внутри, – сообщила она. – С секретом. В дом мы взять его побоялись, иначе он мог бы устроить там шум.

Ещё мгновение, и «секрет» перестал для нас быть секретом, потому что мы увидали Дору, сидящую в домике на каком-то мешке и державшую на коленях «секрет», которым оказался не кто иной, как высокородный малыш.

Освальда охватило столь сильное волнение, что колени его неожиданно подкосились и он резко сел на пол, в точности как Бетси Тротвуд из «Дэвида Копперфильда». Прекрасное доказательство того, насколько правдивы и жизненны книги Диккенса.

– Ну, ты и отмочила штуку, – ошарашенно пробормотал Освальд. – Полагаю, тебе понятно, что ты похитила ребёнка?

– Ничего подобного, – возразила Дора. – Он мною усыновлён.

– Значит, это ты спрятала коляску в роще? – поинтересовался Дикки.

– Да, – подтвердила за неё Элис. – Мы не сумели перетащить её через перелаз. Вернее, мы бы сумели, если бы оставили малыша сидеть в коляске. Но мы боялись, что он тогда поцарапает ноги о колючую изгородь. Кстати, мы уже дали ему имя. Его зовут Эдуард.

– Но, Дора, неужели ты действительно думаешь…

– На моём месте ты сделал бы то же самое, – перебив Освальда, пылко проговорила Дора. – Цыган уже не было. Их, конечно же, что-то спугнуло, и они сбежали от правосудия. А маленький лапочка проснулся и протянул ко мне ручки. И он совершенно не плакал, а я всё знаю про малышей, потому что часто вожусь с внуком миссис Симпкинс, когда дочь приносит его к бабушке по воскресеньям. Едят в таком возрасте молоко и хлеб. Подержи его, Элис, а я пойду принесу ему и то и другое.

Элис взяла высокородного сопляка. Он был активен до безобразия. Извивался в её руках, жаждал поползать по полу и утихомиривался, только когда она пускала в ход словечки, о которых мальчикам даже стыдно подумать, а уж произнести вслух вообще невозможно: «Гу-гу», «Ути-пути» и «Какой у нас сладенький пусенька».

Тем не менее малышу это сюсюканье почему-то ужасно нравилось, и он смеялся, булькал и отвечал: «Да, да, да» или «Глю-глю», а стоило Элис хоть на минуту умолкнуть, лицо у него сморщивалось, и было ясно, что он сейчас заревёт, но Элис до этого не доводила. Вот такая своеобразная мелкая живность.

Когда Дора вернулась с хлебом и молоком, они начали это высокородное существо кормить. Ело оно с такой жадностью, что по подбородку текло, но все три девочки умилялись и просто глаз от него не могли отвести, будто в мире не существовало ничего прекраснее.

Мы, мальчики, остались и наблюдали за ними, однако не видели в этом зрелище ничего увлекательного, а Освальду уже было к тому же ясно, что секрет Доры неуклонно ведёт всю нашу компанию к катастрофе.

Дитя-аристократ основательно подкрепилось и теперь играло на коленях у Элис её кулоном в виде сердечка из янтаря, который дядя Альберта привёз ей из Гастингса после истории с фальшивым шестипенсовиком и благородным поступком Освальда.

– Ну, раз уж все здесь, я объявляю собрание совета, – произнесла Дора. – Вопрос, конечно же, в милом лапочке. Он был украден, а затем гнусные похитители бросили драгоценное дитя на произвол судьбы. Теперь он у нас. Возможно, дома и земли его знатных предков находятся далеко отсюда, и я предлагаю оставить маленького утечку у нас, до тех пор пока не объявят о его пропаже.

– Если дядя Альберта тебе позволит, – мрачно произнёс Дикки.

– Ой, вот только не говори с таким видом, – осуждающе глянула на него Дора. – Я хочу, чтобы он стал нашим общим ребёнком. У него будет пять отцов, три матери, один родной дедушка и ещё двоюродный дедушка, дядя Альберта, и двоюродный прадедушка, наш индийский дядя. И конечно же, я уверена, дядя Альберта нам позволит его оставить. Во всяком случае, до тех пор, пока не начнутся поиски.

– А если они вообще никогда не начнутся? – спросил Ноэль.

– Так будет даже лучше, – радостно отозвалась Дора. – Ах, он наш маленький утипусечка!

И она вновь принялась целовать ребёнка, но тут Освальд, который всегда всё помнит и проявляет заботу об остальных, спросил:

– А что насчёт твоего обеда?

– Да